Главная                                              Анджей Жулавский                          Дополнения

                                     

Анджей Жулавский 22.11.1940, польский режиссер. Родился во Львове (Украина), сын поэта и писателя Мирослава Жулавского, внук писателя Ежи Жулавского. Изучал философию в Варшаве, затем киноискусство - в Идек в Париже. Вернувшись в Польшу, был ассистентом режиссера А. Вайды, в 1971 снял первый самостоятельный фильм «Третья часть ночи». Вторая польская лента Жулавского «Дьявол» (1972) была запрещена цензурой, выпущена только в 1988.

 

  Уехав во Францию, режиссер добивается успеха, поставив картину «Главное - любить» (1974), в которой Роми Шнайдер сыграла одну из своих лучших ролей.

 

  Жулавский возвращается в Польшу и начинает съемки фантастического фильма «На серебряном глобусе» по повести своего деда, однако новые неприятности с киноначальством вынуждают его прервать работу (вернувшись спустя десять лет, он смонтировал отснятый материал и выпустил этот вариант в 1988). Вновь уехав во Францию, режиссер создает картины «Одержимая бесом» (1981) с Изабель Аджани, «Публичная женщина» (1984) с Валери Каприски и «Шальная любовь» (1985) с Софи Марсо, которая становится его женой и участвует в следующих работах — трагической мелодраме «Мои ночи прекраснее ваших дней» (1988) и в фильме «Голубая нота» (1991), истории взаимоотношений Жорж Санд, ее дочери и Фредерика Шопена. Также снял в 1989 свою киноверсию оперы М. П. Мусоргского «Борис Годунов».

 

Фильмы, которые он снял:

 

Верность (2000) (Fidelite)

 

Шаманка (1996) (Szamanka)

 

Голубая нота (1991) (La Note bleue)

 

Борис Годунов (1989) (Boris Godunov)

 

Мои ночи прекраснее ваших дней (1989) (Mes nuits sont plus belles que vos jours)

 

Дьявол (1988) (Diabel)

 

На серебряном глобусе (1987) (Na srebrnym globie)

 

Шальная любовь (1985) (L'Amour braque)

 

Публичная женщина (1984) (La Femme publique)

 

Одержимая бесом (1981) (Possession)

 

Главное - любить (1975) (L'Important c'est d'aimer)

 

Третья часть ночи (1971) (Trzecia czesc nocy)

 

Pavoncello (1967)

 

Песнь торжествующей любви (1967) (Piesn triumfujacej milosci) 

 

 

                                        Интервью с Жулавским в журнале Экспресс

 

  Не знаю, какого именно Жулавского вы видели, но, может быть, он вообще не ваш режиссер. Последние его фильмы мне самому не нравятся. Техничеcки он проcто великолепен - поразительно, что он умудряется делать при своих скромных бюджетах. Его обвиняли в стремлении к крайностям, в том, что он топит свой талант в потоках образов и звуков. На это Жулавски отвечает так: "Нравиться большинству - вот требование Планеты Кино. Я не собираюсь идти на уступки ради зрителей, этих жертв жизни, которые думают, что фильм создается только для их услады, и которые ничего не знают о собственном существовании. Отступить - значило бы вернуться в музей". Жулавски не стремится к бытовому реализму, к приглаженному, подогнанному под обывательские вкусы кино. Его искусство и кинематографический стиль служат совсем другой цели: будоражить и утвержать мысль о том, что параллельно очевидному и повседневному существуют иные измерения. Он сознательно не дает объяснений, он призывает зрителей задуматься над увиденным и прочувствованным, даже если это нельзя выразить словами.

 

  Не случайно в его фильме "Мои ночи прекраснее ваших дней", главный тезис которого, что слова уже перестали быть быть адекватным средством коммуникации, большая часть диалогов абстрактна и написана в стихах. Ему все труднее находить средства на постановку своих фильмов, поэтому каждый раз, когда он получает такую возможность, он стремится сказать вдвое больше, чем обычно, с удвоенной скоростью, его фильмы - это постоянное движение, его камера как бы смотрит на мир широко открытыми глазами. Но в современном мире, где кино уже давно превратилось в конвейерное производство, таким режиссерам как Жулавски выжить трудно. В его столе уже накопилось двадцать нереализованных сценариев, и поэтому он все чаще обращается к иным способам творческого самовыражения - театр, литература (он автор пятнадцати романов, большинство из которых написаны именно в последние годы). Вот теперь еще и Cофи Марсо от него ушла...

 

  Да, кстати, Антониони когда-то посвятил Жулавскому одну из написанных им картин. 

 

  То, что бешеная, истеричная манера "Шальной любви" Жулавского отвратила меня от его фильмов - скажу сразу и честно. Лежат, правда, его "Верность" и "Мои ночи...", но вот почему-то смотреть неохота. Хотя... Посмотрю со временем, конечно же.

 

  Я держу у себя в коллекции два фильма Жулавски (оба с Марсо) - "Мои ночи прекраснее ваших дней" и "Шальная любовь". Последний очень нравится, а первый держу только потому, что он первый на кассете - стереть нельзя.

 

 

                                                Отрывок из интервью с Жулавским  

 

«Шальная любовь» (свободная постановка романа Достоевского «Идиот») является неплохим подтвержением ваших взглядов на актерскую игру, но мои знания французского весьма ограничены и я часто просто не понимал смысл диалогов!

 

А.Ж. Диалоги были написаны поэтом-песенником (Этьен Рода-Жиль), это замечательный человек, который блестяще владеет французским. В каждом языке есть свои собственные обороты и формы, которые используются всеми. Он строил диалоги, намеренно искажая эти обороты и фразы. Так что это звучит очень знакомо, но в то же время как-то совершенно непривычно, потому что так не говорят. Он стремился создать подобный диалог, потому что этот парень, «внутренний идиот», является чужаком, он единственный, кто говорит на нормальном французском среди этих бандитов. Так что он становится еще большим чужаком даже с точки зрения языка и единственное, что он способен понять – это то, что каждый из участников этой истории в тот или иной момент называет его «идиотом». Но даже самим французaм временами было нелегко понять, о чем идет речь, потому что диалог развивается в стремительном темпе. Может, тут есть и часть моей вины, потому что у меня был длинный сценарий и всего два часа времени… Когда я записал стихами весь фильм «Мои ночи прекраснее ваших дней», то мне никто не помогал. Обычный французский режиссер на съемочной площадке закрывает глаза и слушает, как актеры «играют» и говорят. То есть он принимает решение о том, насколько удачно вышла та или иная сцена, лишь на основании своего слуха. Но это чистое безумие. Лично для меня этот быстрый, спотыкающийся, ускоряющийся диалог был очень интересен. По правде говоря, когда я смотрю фильм, то я не особо прислушиваюсь к тому, о чем там говорят…

 

  Вы часто работаете с одним и тем же техническим и актерским составом...

 

  А.Ж. Мне проще работать с этими людьми, например, с Мари-Софи Дюбюс (монтажер). Если я вдруг умру, она вырежет именно те сцены, которые бы вырезал я. То же самое касается Анджея Ярошевича (кинооператор), он умеет читать мои мысли, и даже если я заболею, то он поставит камеру именно туда, куда бы я поставил ее сам.

 

  Я заметил, что именно эти люди работали над короткометражным фильмом Софи Марсо, тут чувствуется ваше влияние. 

 

   А.Ж. Ну, некоторые писали о «влиянии Жулавского» на Софи, и она очень элегантно и изящно на это отреагировала: «Ну, что ж, это хорошее влияние!»